Март. О погоде иносказательно. Жуковский и Липецк. Саша Лерман

Погода на вчера

Наверное, для дневника надо взять за правило - ни слова о погоде. А тянет начать с этих впечатлений. Самые скучные события этого марта - ночи и сны, длинные, без картинок, как репетиция старости. На улице +6... стоп!
Поменял зимнюю резину на летнюю. У меня была зимняя резина НИИШП-Ралли-2000, очень громкая, без шипов. А зачем в нынешнюю зиму шипы? Вот, наверное, выход найден. О погоде писать можно эзоповым языком. Держа "фигу в кармане", как в театральных постановках советской поры.

Какая прелесть - статья Максима Соколова "Утешение философией" в "Известиях"! Речь идет о хулиганском хэппеннинге "в поддержку Медведева" в Зоологическом музее, в котором участвовали студенты философского факультета МГУ (*см). Деканат и однокурсники начали прорабатывать безобразников, готовя их всячески на выход. В 70-е факультетские комитеты ВЛКСМ "рекомендовали" к отчислению студентов, которые себя плохо вели (пили, читали Солженицына и т.д.). У современных неловко пока выходит, куда им до старых комсомольцев, но стиль есть. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать последние фразы соколовской статьи: «Был советский анекдот про то, как по решению ЦК на "Мосфильме" сняли фильм ужасов с элементами порнографии. Серия 1-я - "Иван Иванович потерял партбилет", серия 2-я - "Ивана Ивановича <...> на партсобрании". Устроенная на философском факультете МГУ 2-я серия выглядит значительно похабнее акции в Биологическом музее.»

В Доме-у-дороги читают лекции о блюзе - Евдокимов, Кожекин, Кирилл Мошков. Спросили меня. 16-го марта рассказывал истории о том, как стал петь блюзы. Aнонс: «Откуда это берется, мне неизвестно. Хорошо или плохо получается, понятия не имею. Как это началось, попробую вспомнить - перед вами, уважаемые слушатели. Темы: Домашнее музицирование -- 7-струнная гитара, романсы и тюремные пени -- Кант бумело и музыка в школе --- Блестки информации --- шестиструнка -- Квартирники 70-х и 80-х -- "Плачь, детка". Клубы 90-х -- Откуда взялся репертуар группы "Чёрный Хлеб" -- Почему я играю блюз. »
Примерно про это и говорил. Меня слушали человек шесть, ну много восемь. Хорошие ребята. Я и не ждал других, но всё равно в кайф.

Жуковский, ЦАГИ

18-го, во вторник, наш концерт в Доме Ученых ЦАГИ в Жуковском. Я выехал с работы в час, в 13:20 встретил Омара на Моховой. Он был одет в дорогое пальто, нёс гитару и переживал свежее похмелье. Что-то мне подсказывало: день обещает быть удачей, не меньше. Мы двигались, здесь и далее, по часам. Хороший знак. Ровно в 14:00, как было назначено, въехали во двор дома Балакирева в Кузьминках. Там уже стоял автобус ПАЗ из ЦАГИ. Подъехали Ольшаницкий и Серёгин. Миша решает ехать на своей машине. Оно и лучше, в ПАЗе остаются одни некурящие. Омар уснул сидя на жесткой скамейке. Я поражаюсь его приспособленности к путешествию - он много ездит по работе: Сибирь, Казахстан, Туркмения... Мы с Колей рассказывали истории, не перебивая и соглашаясь друг с другом. Что такое такт нормальных людей, столь мной ценимый, сохраняющийся в России до сих пор? "Тактичность" - норма согласного, в ритме, движения отношений и слов. «And when I walk - you walk with me» (Сонни Бой Вильямсон II). Водитель ПАЗа - опытный гений. Мы несемся быстро и равномерно, и в 15:00 попадаем в Жуковский. Встречают любезно. Полный комфорт. У нас много времени до концерта. Мы играем в маленьком зале на 280 мест. Перед удобной сценой ряды идут прямыми ступенями. "Зал отстроен" говорит звукоинженер Саша. Да, нормальная акустика, три линии мониторов, хорошие порталы. На отстройке чувствую удовольствие от звучания, голосовой "пачки" в том числе.

В фойе развернули буфет. Всё организовано с каким-то волшебством, как на ёлке. Всё не так, как я успел привыкнуть. Это не клуб, не фестиваль, не корпоративная вечеринка. Настоящий зал, куда пришли люди, купившие билеты в кассе! Начали концерт. Принимали с таким энтузиазмом, который, по словам Натальи Евгеньевны, этот зал видит нечасто. Повезло? Да. Хотя в начале торчала гитара из комбика и перетапливали ударные... Все наши диски улетели, даже не хватило на всех. Нам дарят красные цветы, мы подписываем CD черным маркером... Интеллигентная публика Жуковского! Мне тут хорошо. В перерыве мы с Омаром даём интервью съемочной группе кабельного ТВ. Он хорошо объясняет по-русски: я много занимался на гитаре классикой, но девушкам больше нравится блюз. Второе отделение - просто путешествие. Невозможно рассказать.

Просыпаюсь утром, словно сделал большую физическую работу. Всё тело ломает. Пойдём-ка жить дальше.

Чудесная книжка Ромена Гари "Обещание на рассвете" ! Это автобиографический роман, о чем забываешь с первых страниц, настолько всё "выдумано" и выписано. Герой и его мать, любовь и преодоление тягот. Кажется, это первая читанная мной книга, где рассказчик не кается в том, что стеснялся своей матери. А её любовь чрезмерна, экстравертна. И при этом Он не глина в её руках, не сын-раб. Он становится тем, что она ждала от него и что громко предрекала: блестящим военным, дипломатом, писателем. Мать поддерживает Гари и после своей смерти - она заранее пишет 250 писем, которые он регулярно получает из оккупированной Франции, пока воюет против нацистов в английских ВВС . Трогательная и необыкновенно интересная история.

Встречался с Димой Стаховым. Мы хороши, приятельствуем, хоть и редко видимся. Он писатель, пишет новый роман, и ему нужны были некоторые советы, касающиеся генетики и молекулярной биологии. Проговорили часа два о жизни. Боюсь, я мало что мог подсказать ему для грамотного "обнаучивания" фабулы. У меня плохо выходят научные фантазии. Для меня наука - некая игра, основанная на везении и предельном сосредоточении на эксперименте. С энциклопедическими знаниями дело всегда обстояло хуже. Это началось ещё в школе - с трудом запоминал, накрепко забывал, добиваясь скромных успехов непонятно как. Ну, кому что выпало при раскладе.

Липецк

27 марта в 9 вечера я сел в поезд, следующий в Липецк. Мой друг Рома Застрожин, гармошечник и ученик Гегарта, позвал меня на своё 40-летие. По этому поводу затевался большой концерт в липецком клубе "Кам In". Давно забытые ощущения (когда я ездил в последний раз на поезде?) - плавное начало путешествия, дефиле вокзальных фонарей, суета незнакомых людей в тесном пространстве, укладывание багажа, матраса, постели. В путешествии у меня ожидание чуда, нового, застилается мысленными заботами: куда положил паспорт, бумажник, телефон. Мои спутники - две милые липецкие дамы и молодой человек, везущий компьютер. Все предупредительны и по-русски тактичны. Пьем чай, беседуем, ложимся спать. Не сплю. Всю ночь горит желтый верхний свет, долгие остановки убаюкивают ещё хуже, чем движение. Какая-то перебивка в сознании была, на час, не больше. В 7 утра в Липецке меня встречает Рома и Дима, гитарист его группы "Gastarbeiter Blues". После завтрака у меня 4 часа перед репетицией, но в гостиничном номере снова бодрствую, это утомительно, но хорошо. Перед выступлением на новом месте, в новом городе спать и пить вредно. Уходит внимание. Приезжаем в клуб, где ставят 4 киловатта серьёзного аппарата. Зал на 500 стоячих мест, с большой сценой, выстроен в виде куба. Из углов дует. Звук отменный. Ждать, ждать, но и это на пользу. Проводим репетицию. Ребята уже посмотрели вещи, которые есть на чернохлебовских дисках, поэтому проходим их вчерне, иногда частью, обрывая, и повторяя только те, где нужно сменить темп. В зале собирается человек 150-200. Как всегда при хорошей публике, ощущение битка. Концерт начинают друзья Ромы: бард, исполняющий свои песни на русском языке, и трио Street Blues Band. Потом час играет группа юбиляра. Мне нравится происходящее. Кстати, подаренный мне альбом SBB, прослушаный уже в Москве - симпатичный диск. И все же начинаю уставать от чая, хождений и сквозняка. Но тут пора играть, и бессоница, усталость, перемена места - всё на руку. Чувствую себя прекрасно. Зал в духе, музыканты - тоже. Получаем свой кайф. Потом банкет с речами и морем алкоголя. Обойдя его теплые течения, уезжаю спать в гостиницу.

Блюзовый Липецк. Здравствуй всегда. Храни Бог твоё хипповое население.

Саша Лерман

Утром сажусь на грейхаунд Липецк-Москва. Он идёт семь часов, и это единственное средство добраться до Павелецкого вокзала в субботу, 29-го марта. У меня есть причина торопиться. Но дорасскажу про путешествие. По дороге я посмотрел фильм "12" Михалкова и сменяющиеся виды российского Черноземья и Нечерноземья. От Павелецкого доехал на метро до Парка Культуры, пересел в свою запыленную машину, без труда пересёк центр и остановился на ул. Чаянова.

День рождения Вадима Голутвина. Сбор на базе группы "Аракс". В этом самом удивительном репетиционом месте, в подвале жилого дома, оборудована сцена, студия, бар, курительные комнаты с диванами. Вечер был в самом разгаре. Играл "Аракс". Я увидел людей, с которыми знаком с 70-х. У нас общие воспоминания и общие потери. Говорил с ними мало. Почему-то это казалось естественным. Я услышал живьем, после стольких лет, пение и гитару Сашу Лермана (он приехал из США на конференцию памяти Серёжи Старостина). Попытаться рассказать о том, что чувствовал в тот момент, почти невозможно. Слова: "Ветры перемен", "Скоморохи", "Ты по этой лестнице" будут ключевыми, но сейчас, через 30 лет, они одним не понадобятся, а для других будут "нечитаемы", как DVD на проигрывателе с корундовой иглой. Первых всё меньше...

Лучше вспомнить вот что. 1972 год. Мы едем на автобусе с аппаратом на концерт "Скоморохов". На двух последних лавочках сидят Саша Лерман, Боря Баркас и я. У всех длинный хайр и одежды по моде тех лет. Лерман ни с того ни с чего начинает интервьюировать Баркаса. Это народный театр - совершенно в стиле рок-музыкантов тех лет, которых помню полубогами.

"Борис Владимирович, всем известны ваши блестящие достижения в прозе. Что же заставило вас теперь обратиться к поэзии?"

(Баркас, не задумываясь): "Однажды я шел по улице и обнаружил птицу."

(Лерман): "Большое спасибо, это очень интересно. Уважаемые радиослушатели, наш микрофон установлен... "

(Он же, через секунду): "Я вся в огне. Во г - дефис - не."

________________________________________________

*Ссылку на фоторепортаж в сети не даю, если позволите; там вакхантки чудесные, а у вакхантов заёбаные лица, на которых написана неловкость. Ужасный контраст.