Мартовские концерты

5 марта Алексей «Вайт» Белов устраивал презентацию пластинки, записанной на концерте в честь 35-летия «Удачного приобретения». 70-е! «Удачное», настоящие полубоги! Один раз я не попал на их «сейшн», совместно с «Машиной» и «Вторым дыханием», на который поехал электричкой в Долгопрудный. Мы с приятелем, художником Андреем Абрамовым, испробовали всё – стреляли лишние билеты, изображали сопровождение групп, пробовали взломать дверь черного хода. Но охрана была непробиваемой, и мы поехали домой несолоно хлебавши. Почему-то через много лет у меня сложились приятельские отношения с Вайтом. Звук нового диска произошел из стереозаписи, сделанной звукорежиссером Димой Волковым по собственному почину, мастеринг сделал Белов-младший. В Music Town Club собралось довольно народу. Вайт накрыл стол для музыкантов и друзей: фрукты, орехи, no alcohol. Начался концерт. Самой яркой частью для меня была «Ain’t Nobody’s Business», исполненная Лёшей с гитаристом Игорем Бойко. Настоящий динамит. Я вспоминаю, как мы играли в ЦДХ с Бойко и Братецким. Бойко блистал. Его соло и на этот раз были поразительными.

6-го в концертном зале Союза композиторов играл фортепианный дуэт Боба Бальдори (Bob Baldori) и Мартина Шмита (Martin Schmitt). Бальдори родился в 1943 году и всё ещё как живой. В 64 году он основал группу The Woolies (что значит «шерстяные изделия», а на сленге – волосы из тайных мест организма). Вместе с Woolies в 66-м записал гениальный хит Бо Дидли «Who Do You Love». Аккомпанировал Чаку Берри, записал с ним два диска, потом играл с Мадди Уотерсом, Джоном Ли Хукером, Томом Рашем, Лютером Эллисоном, Джоном Хэммондом, Хьюбертом Самлином. Занимался сольной карьерой. На собственной студии записал и смастерил 200 альбомов разных людей. Кроме того, как адвокат, представляет интересы Чака Берри и Самлина в шоу-бизнесе. Фигура! Его партнер Мартин Шмит гораздо моложе, ему около 40, но тоже не в лесополосе был найден. Очень видный пианист буги-вуги.

Ну как было не пойти на этот концерт! «Пойти» - не условность речи, на тот момент моя машина уже три недели стояла на техстанции по поводу вмятины на капоте. Какой-то козёл на Тойоте Камри без номеров поворачивал из среднего ряда налево, а мне как раз нужно было двигаться по этому ряду в сторону улицы Лебедева. О, жернова судьбы! С места аварии он скрылся. Но не буду отвлекаться. Итак, Бальдори и Шмит. Доехал на метро до Охотного ряда, прошел пешком до Брюсова переулка. В гардеробной слышалось: «О, приехал Посол США. Вон он, с седой головой.» Я сдал в гардероб куртку, вынув из неё кошелек и телефон. Правда, со второго раза. Ещё раз спускался в гардероб за кошельком. Организаторы посадили меня на сцене, там было плохо слышно и хорошо видно. Я переставил стул к левой стене, у рояля Бальдори. И вот музыканты вышли, поклонились и развели руками. Бальдори был неуловимо похож на Э. Успенского. Первую вещь играли на два Стейнвея, это было прекрасно. Буги, страйд – всё это родная стихия для них обоих, и аранжировано было качественно. Они не трогали педали, только стучали ботинками, причем Бальдори – в сильную долю, а Шмит – на слабую. Жалко, зал был какой-то волглый, важный. Недаром 200 человек собирались час, даже начало концерта отложили. Дух то ли союза, то ли посольства, витал на водами в зале. Хлопали громко, но никак не заводились. Это разные вещи. Раскачка зала происходит только если люди не посматривают друг на друга.

Тем временем Бальдори и Шмит стремились развлечь любой ценой, «дать шоу». Вот Шмит объявил, что сейчас сыграет «русскую песню». Он начал с «Балета невылупившихся птенцов» Мусоргского, ловко перешел в регтайм и доехал на нём до самого конца. Бальдори опирался локтями на его рояль и улыбался. Ну и что? Такими шутками баловались студенты Московской консерватории от начала времен.

Боб Бальдори играл на гармонике и пел. Про это отдельный сказ. Фортепиано – самый неудобный партнер для гармошки. Не упрекайте меня, что есть гениальные записи Слипи Джона Эстеса с Хэмми Нисоном или Сонни Боя-второго - там всё же были группы. Бальдори играл в специальный гармошечный микрофон через старинный комбик Vox (помните фото The Beatles?) То есть, с нагруженным звуком. Странно в сочетании в роялем, хоть убей. И даже не «мастеровито», не говоря уже о том, чтобы расплыться от счастия. «Ну, не Ойстрах» - как в старом анекдоте про цирк, в который берут скрипача-гимнаста. Его пение (а звучали славные вещи: «Blues With A Feeling», «Help Me») тоже не поразило. Понятно, что невозможно было отыграть концерт из одних буги. Надо чем-то разбавить, позабавить, увлечь. Я благодарен этим мастерам за самые лучшие фортепианные части концерта. А шоу показалось несколько рисованным. Это свойство нашего века. Буги-вуги был необходимым и достаточным музыкальным условием, чтобы взвинтить настроение посетителям публичных домов и баров начала прошлого века. Буги, и ничего ещё. Сейчас другое время, другой зал - «польсти, польсти». Пост-модерн, извините за выражение. Не грешим ли и мы, малые си, тем же самым?

Брайан Темплтон (Brian Templeton) и Энрико Кривелларо (Enrico Crivellaro) в «Доме-у-дороги». По обстоятельствам, я слышал только первое отделение. Это очень хорошо. Очень громко, очень ритмично. Композиции были долгими, иногда прямыми, иногда с тонкостями. Запомнилось, как Темплтон играл на гармонике с хорусом, музыка была разреженной, фразы вокала (некоторые он произносил в гармошечной микрофон) приятно вторили: «Baby… baby…» Кривелларо – безупречный блюзовый гитарист. Он дал левака только в одном месте, когда выпил рюмку водки и попытался сыграть скользящим стеклом. А во всём остальном, что аккомпанементе, что соло – «каждая нота в законе» (фраза Валеры Гелюты). «Бриан – это голова!» Мне показалось, что Темплтон непростой и вспыльчивый человек. А Кривелларо – интеллигентный и добрый. Иногда характер выступающих виден, как на проявляющемся фотоснимке, хотя к музыке это не имеет отношения. Линия Темплтона – любой ценой взять всех за яйца (или за что там, по обстоятельствам), завести, раскачать. На видео последней песни видно, что группе это удалось в полной мере . А Энрико Кривелларо просто играет весь гиг напролёт. Тонкая блюзовая работа. Ритм-секцию представляли как «Сильвио» и «Симон», и точка. Но апплодисменты они получили, как и фронтмены.

Мы сыграли два гига в «Доме». Оба мне очень подняли настроение. Хотя я не жалуюсь на его упадок в целом! Особенно духоподъемными были «посиделки» с Олей Олейниковой. Полный зал в среду, шум и кайф. Теперь остался последний концерт этого формата, дальше будет: раз в месяц Юра Каверкин, другой раз Dr. Agranovsky and The Bluesspinners (что-то вроде возрождения старого варианта). Посмотрим, как пойдёт.

В лесу ещё зима

Три дня пробыли в загородном доме. Везде лежит снег, да ещё всю субботу сыпала мелкая крупа. Зима несомненная. В воскресенье вышло невыносимое, но приятное солнце. Прогулка в лесу идеальна – ни мороза, который я плохо переношу, начиная с минус 5, ни слякоти. Надо ли жить при нуле градусов Цельсия? Никто пока не предлагал, но мысль интересная. Видел снегиря на ветке вербы, верхней, еще голой, в то время как нижние её ветки уже распускались. Снегирей не видел лет десять примерно. Позже, в телефонном разговоре с моим ровесником, мы вспоминали о том, сколько их было в Москве, в парках… идёшь, бывало, во Дворец пионеров на «общефизическую подготовку». И сколько вокруг видно птиц, Боже мой! Те времена давно прошли, хотя, вспомнили мы, в Москве ещё много соловьев. Тот загородный снегирь был пухлым и правильным, грудка его не была ярко-красной, скорее отдавала в охру, в желтизну.

По дому ходят счастливые коты. Здесь столько места, лестница, закоуолки и прятки.

В солнечную часть выходных помыл машину и сел чинить душ. Сетка забилась известкой (у нас артезианская вода) и пропускала хилые, но острые струи. Невозможное сочетание. Для ремонта сгодилась иголка и катушка. Навыки работы в лаборатории остаются надолго, если не насовсем. Они быстро подсказывают, как сделать лучше и удобнее. Пристроил тупой конец иглы на ободок катушки изнутри, прижал её пальцем. Проколол положенные 38 дырочек, вычищая соли. Завинтил душ, и он заработал, как Версаль. Объяснит ли кто-нибудь, почему новое кажется потерей, а починенное – счастливой находкой? У нас дома 10 лет стояла посудомоечная машина Bosch. Пять лет назад её подключил наш друг, тот самый с которым я в предыдущем абзаце говорил по телефону о снегирях. И она не заработала. Итак, 10 лет мытья посуды вручную, особенно приятного во время сезонных отключений воды. И использование машины как объекта двумерного пространства, на верхнюю крышку которого можно поставить кухонные мелочи. И вот недавно меня пробило: залез в интернет, нашел телефон фирмы, обслуживающей посудомоечные машины. На следующий день пришел высокий человек, руки в наколках, снял ботинки в прихожей, спросил: где больной. Мне это сразу понравилось. Наладка заняла 40 минут. Теперь машина работает, то есть стала тем трехмерным объектом, каким и была задумана. Радость и кайф от решения старой проблемы.

Хорошая книга и другие книжки

Стивен Фрай, «Гиппопотам», какой блеск! Остроумная, совершенно неприличная и очень добрая книжка. «Лжец» Фрая у меня совсем не пошёл. А это чудо что за роман.

Роальд Даль (Roald Dahl), автор отменных «Гремлинов» (фильм Спилберга по этой книге все помнят, наверное). Мне попала в руки книга его рассказов «Дегустатор». Это написано умело, мрачно и пропитано неприятным далеким остроумием. Никакого сочувствия или интереса к персонажам. Неким парадосальным образом (остаточным впечатлением, наверное) эти рассказы напоминают фильм «Двойная жизнь Вероники» Кшиштофа Кеслёвского. Это просто не моё.

Александр Архангельский, о передаче которого по телеканалу «Культура» я недавно писал в дневнике. Остроумный интеллигентный человек. Вышеупомянутые книги читаны в переводах, и вот она, актуальная русская проза. Заранее радуюсь чтению, потому что всё напрямую. Что читаю? Странный текст с тщательно выписанными интерьерами, предметами (ассоциации с Мережковским) – и бледными характерами, мотивы которых прихотливы и плохо понятны. С закрученными приключениями. Главный герой теряет место жительства, капитал, жену (она уходит к другому) в результате выстроенной им же терапевтической интриги. Неинтересно, увы. Архангельский продолжает вызывать у меня уважение и симпатию. Обязательно прочту его другие романы. Кажется, «Цена отсечения» - пока единственный.